Ветеран педагогического труда Тамара Геннадьевна Жигарёва происходит из трудовой династии Бобковых, знаменитой в посёлке Березайка Бологовского района.
Её дедушка – основатель династии Парфён Сергеевич Бобков, был потомственным стеклодувом, работал на стекольном заводе в Вологодской области близ г. Чагода. В 30-е годы стекольный завод сгорел, работавших там стеклодувов распределили по другим предприятиям страны. Так семья Бобковых оказалась в п. Березайка, где Парфён Сергеевич стал трудиться на стеклозаводе им. Луначарского. В своей профессии был мастером высшего класса – одинаково ловко делал графины с яркими петухами внутри и выдувал огромные бутылки ёмкостью по четыре ведра.
У Парфёна Сергеевича и его супруги Дарьи Алексеевны родилось семеро сыновей – Николай, Василий, Виктор, Алексей, Геннадий , Анатолий и Гений, которых отец обучил своему искусству.
Но грянула Великая Отечественная… Все семь сыновей ушли добровольцами на фронт. С войны домой вернулись только пятеро – Василий и Виктор пали на полях сражений смертью храбрых.
На фронт просился и глава семьи Парфён Бобков. Вот его письмо в военкомат:
«Я, имея в рядах Красной Армии шестерых сыновей, в ответ на гнусную разбойничью вылазку фашизма, посягнувшего на нашу священную Родину, горжусь, что мой седьмой сын ушёл добровольцем в ряды РККА. Я, отец семерых сыновей, заявляю, что также желаю вступить в ряды Красной Армии».
Но Парфёна Сергеевича оставили трудиться в тылу. Опытные специалисты здесь были очень нужны.
После войны четверо младших Бобковых – Николай, Алексей, Геннадий и Анатолий вместе с отцом стали трудится на Березайском стеклозаводе, сын Гений уехал работать в г. Гусь-Хрустальный Ивановской области. Большой очерк об этой замечательной семье, созданный бологовским журналистом Владимиром Птюхиным, был опубликован в книге «В пламени войны», вышедшей в 1969 году в издательстве «Московский рабочий». О трудовых успехах Бобковых в то время неоднократно писала бологовская районка и областная газета «Калининская правда».
Тамара Геннадьевна Жигарёва бережно хранит книгу «В пламени войны» с автографом В. Птюхина и пожелтевшие от времени газеты. А ещё — старые чёрно-белые фотографии, на которых запечатлены фрагменты истории её семьи. В канун 75-й годовщины Великой Победы Тамара Геннадьевна рассказала нам о подвигах своего отца – лётчика-истребителя Геннадия Парфёновича Бобкова и вспомнила собственное военное детство, проведённое в Березайке.
***
… Шли овеянные мужественной военной романтикой и патриотизмом 30-е годы прошлого столетия. Тысячи советских юношей, воодушевлённых героическим примером легендарного лётчика Валерия Чкалова, мечтали о небе. Среди них был и пятый сын в семье Бобковых – Геннадий. Он уезжает работать и учиться в вечерней школе в г. Чудово, где записывается в аэроклуб. Днём Геннадий работает автослесарем в гараже, а вечером поднимается на допотопном фанерном аэроплане под самые облака! Земля перед тобой, как на ладони, где-то внизу мелькают крохотные, едва различимые фигурки людей. Красота такая, что дух захватывает! А страха перед высотой Геннадий никогда не испытывал.
И парень сделал свой выбор. Он поступил в Серпуховское лётное училище. Летом 1939 года 20-летний курсант приехал погостить на каникулы домой. На Бологовской земле Геннадию суждено было встретить свою первую и единственную любовь Тоню Филиппову. Молодые поженились. Но Геннадию нужно было продолжать учёбу, и после завершения каникул он вернулся в Серпухов, а Тоня, окончив 11-ю школу г. Бологое и курсы учителей начальных классов поехала по распределению работать на Кольский перешеек в г. Кемь с двумя подругами. Но их работу прервала советско-финская война: когда она началась, девушек отправили обратно, в Бологовский район. Здесь в 1940 году у Антонины родилась дочь Тамара.
А через год началась война. Геннадию было ещё долго до окончания училища, но суровое военное время не ждало. После прохождения ускоренного курса военной подготовки, Геннадий Бобков получил новый истребитель. Перед отправкой на Ленинградский фронт молодому лётчику разрешили повидаться с супругой и крохотной дочуркой. Тамаре тогда исполнилось всего полтора года и момент этой встречи с отцом она не смогла запомнить. Но мама потом ей рассказывала, что всё внимание маленькой, едва начавшей говорить Томы, было приковано к лётным меховым унтам. «Бабаки, бабаки!» (собаки, собаки!) удивлённо лепетала девочка, показывая пальцем на папины ноги, обутые в меховые сапоги.
Вскоре от Геннадия родителям пришло первое, вполне оптимистичное письмо:
«Мама, мне пришлось взглянуть на Березайку с воздуха, когда мы летели к месту назначения. Но это длилось каких-то 3-4 минуты. Сейчас бьём немцев так, чтобы к весне Ленинград вздохнул свободной грудью.
Любящий Вас сын Геннадий. Действующая армия, 3-й гвардейский истребительный батальон».
Потом почтальон принёс второе письмо. Страшное… Из части написали, что Геннадий Бобков погиб в неравном воздушном бою. Для родителей и жены, оставшейся с маленьким ребёнком на руках, это было огромным потрясением.
И никто из родных Геннадия уже не мог даже думать о том, что в конце войны к ним придёт ещё одно, третье письмо! Но об этом – позже…
***
«Смел и расчётлив, быстро принимает решения в сложной боевой обстановке. Характер волевой – ходил в лобовую атаку». Это строки из характеристики на военного лётчика Геннадия Бобкова. То, что довелось испытать ему в годы войны – под силу далеко не каждому. Но, судя по всему, военные тяготы только закалили характер Геннадия.
Лётчик Бобков воевал на истребителе ЛаГГ-3. В то время это был один из лучших советских самолётов. ЛаГГи успешно атаковали в небе немецкие «мессершмитты», сопровождали бомбардировщики на передовую и в тыл врага. Наши военные пилоты, управляющие истребителями, дрались с фашистами отчаянно, одерживая победы над хвалёными «мессерами». Но нередко и гибли.
Первый раз в глаза смерти Геннадий Бобков заглянул 20 марта 1942 года. Удивительно, но на этот день, по сути, ставший его вторым днём рождения, приходится день рождение его дочери Тамары! После войны Тома узнала, что в тот день отец возвращался после затяжного боя на лесной аэродром. На подлёте к месту посадки Геннадий понял, что закончилось горючее. Аэродром рядом, но до него не дотянешь. А внизу – маленькая деревушка в одну улочку. Лётчик не испугался, только вздохнул: «Надо же, сегодня Томе – два года…». А значит, умирать рановато! Решение родилось мгновенно: надо садиться на улочку между домами. Но длина её коротка для посадки. Как затормозить самолёт на земле, чтобы не разбить его и самому остаться живым? И снова помогла смекалка. Едва шасси коснулось земли, Геннадий сделал резкий попорот штурвала вправо. Правое крыло, сделанное из фанеры, коснувшись земли, с треском лопнуло, но замедлило бег самолёта. И сразу же резкий поворот влево – с таким же оглушительным треском разорвало левое крыло. Но скорость сбавлена, и самолёт останавливается, «мягко» упёршись в дерево начинающегося за деревней леса (если бы это произошло на скорости, ни самолёту, ни пилоту было бы не сдобровать). В итоге, Геннадию Бобкову командование объявило благодарность: и сам спасся, и машина осталась цела, а фанерные крылья заменить недолго…
Второй раз на волосок от смерти Геннадий оказался в апреле 1942 года. Вот как описывал этот случай в своём очерке «Бобковский корень» журналист Владимир Птюхин:
«… Лейтенант Бобков получил задание:
— Будете сопровождать две эскадрильи бомбардировщиков. Берегите их. Атаки вражеских самолётов принимайте на себя!
… Задание в том день, как потом показал просмотр фотоленты, было выполнено отлично. Наши самолёты уже возвращались домой, но их караулили в воздухе восемь вражеских «мессершмиттов». Как коршуны налетели они, стараясь расчленить группу.
… Истребители дружно бросились в атаку. Такого натиска и смелости не ожидали фашисты.. В воздухе завязался неравный бой…
Геннадий шёл на разворот, не заметил, как навстречу, против солнца, над ним взмыла машина врага. По железному брюху коршуна «ястребок» успел всё же полоснуть пулемётной очередью, но и сам как-то дёрнулся и перестал слушаться.
«Отказало управление», — мелькнула мысль у Геннадия. И тут же он понял, что повреждён мотор…
Осторожно развернув машину, он повёл её к линии фронта. Высота резко падала. До своих оставалось километра полтора. Но неожиданно заклинило мотор. Оставалось единственное – посадить самолёт…
… Удар о землю. Очнулся он в землянке. Прислушался и понял – попал к немцам. Попробовал шевельнуть ногами – не смог. Догадался – ранен…».
***
Пока для Геннадия шли первые мучительные недели в плену, к родным уже прилетела «похоронка»: ведь при посадке самолёт взорвался, и это видели из окопов наши бойцы, потому и были уверены, что лётчик погиб. Но Бобкову снова повезло: люк самолёта был открыт, и от удара пилота выбросило наружу за несколько секунд до взрыва.
В Березайке родные безутешно оплакивали любимого сына и мужа, а в это время немецкие захватчики пытались добиться от Геннадия и других попавших в плен лётчиков, чтобы они перешли на их сторону. Советским пилотам обещали, что против России они воевать не будут, их отправят в Африку. За согласие обещалось хорошее вознаграждение и, главное, сохранение жизни, но ни один из группы пленных, в которой находился Геннадий Бобков, не пошёл на предательство.
И тогда военнопленных угнали в Германию. По пути Геннадий с несколькими товарищами пытался бежать, но их поймали, жестоко избили, и снова бросили в душный, набитый истощёнными людьми вагон товарного поезда . В Германии часть советских солдат отправили в концлагерь, а наиболее физически крепких парней и мужчин, среди которых был Геннадий, выставили на продажу, как скот. Геннадия купил богатый немецкий барон. На протяжении трёх лет вместе с другими пленными Геннадий выполнял самые тяжелые физические работы в его поместье, валил лес в болоте по пояс в холодной воде. Фактически пленные были на положении рабов. За ними надзирала хорошо вооружённая охрана, в основном это были молодчики из нацистской молодёжной организации «гитлерюгенд» — будущие солдаты рейха. Чтобы рабы не умерли с голоду, в день каждому из них давали по нескольку картофелин и кусок черствого хлеба.
… Когда советские войска вошли в Германию и обитатели поместья услышали отдалённые раскаты русских пушек, барон скрылся, а юнцы-охранники, недолго думая, разбежались, побросав даже винтовки. Пленные, собрали оружие и укрылись за стенами помещичьего особняка, готовые оказать сопротивление в том случае, если немцы вернутся.
Но пришли НАШИ!!! После освобождения из плена Геннадий Бобков разыскал своего командира и заявил о готовности сражаться с врагом до Победы. Правда, ответ командира его немного огорчил: оказалось, что за три года, пока Геннадий был в плену, советские самолёты были сильно усовершенствованы, поэтому за штурвал Бобкова без прохождения переподготовки посадить не могли. «Окончится война, пойдёшь учиться, а пока будешь у меня водителем», — решил командир.
***
Через некоторое время в Березайку пришло третье письмо… от Геннадия Бобкова, которого родственники считали погибшим! А тут он сообщал, что жив и здоров. Можете себе представить чувства близких, узнавших, что их родной человек почти в буквальном смысле слова воскрес из мёртвых! Антонина написала мужу: «Когда окончится война, немедленно возвращайся домой. Никакой больше учёбы! Будешь работать хоть пастухом, но на земле и рядом!». И Геннадий принял нелёгкое для себя решение демобилизоваться из армии.
Момент своей первой послевоенной встречи с отцом в 1946 году Тамара Геннадьевна Жигарёва помнит очень отчётливо, ведь тогда ей уже исполнилось шесть лет. В тот вечер они вместе с мамой были в клубе, здесь показывали какой-то фильм. И вдруг дверь в зале приоткрылась и кто-то крикнул: «Бобковы, ваш Геннадий приехал, встречайте!». После этих слов на улицу высыпал практически весь зал, но впереди была, конечно, Антонина с маленькой дочкой. Перед ними в потёртой солдатской гимнастёрке стоял худой юноша, почти мальчик. «Это был мой папа!», — вытирая невольно выступившую слезу вспоминает Тамара Геннадьевна. Да, это был он, простой советский парень Геннадий Бобков. Человек, который, всем смертям назло, выжил и победил!
Судьба даровала Геннадию и Антонине Бобковым ещё долгие годы счастливой семейной жизни. Глава семьи до пенсии работал фидерщиком на стеклозаводе им. Луначарского.
1 июня 1993 года, в возрасте 74 лет, Геннадий Парфёнович Бобков скончался от инсульта. Антонина Ивановна Бобкова пережила супруга на 17 лет и умерла 21 октября 2010 года, ей было 89…
***
Трудолюбием в родителей пошла и их единственная дочь Тамара. Война тоже задела девчушку своим чёрным крылом: из-за постоянного недоедания у ребёнка развилось сильное малокровие. От смерти Тамару спас рыбий жир (о нём она до сих пор вспоминает с содроганием). А основной едой были пустые щи и клёцки из крахмала. В конце войны Тому на некоторое время взяли пожить к себе родственники, у которых была коза. Благодаря целебному козьему молоку девочка встала на ноги.
После окончания школы Тамара поступила в Торжокское педучилище, откуда выпустилась с дипломом учителя начальных классов. С 1966 по 2006 год Тамара Геннадьевна преподавала азы наук в Березайской школе местной ребятне, а после выхода на пенсию переехала жить в Бологое. За всё время работы Тамара Александровна сделала 14 выпусков, её старшим выпускникам уже по 66 лет. Несколько бывшим учеников Т. Г. Жигарёвой сегодня сами учительствуют в Березайской школе.
Сегодня, 20 марта, Тамаре Геннадьевне Жигарёвой исполняется 80 лет. В этот день свою любимую учительницу приедут поздравить «ребята» и «девчата» из её первого выпуска, одна из учениц ради этого случая приедет в Бологое даже из-за рубежа. Мы присоединяемся ко всем тёплым словам в адрес Тамары Геннадьевны!
Дмитрий Фисенко, Бологовский район
